Сочинения в 2 томах. Том 1. Момент истины - Страница 214

214

Вместе с тем среди критиков, и отечественных, и зарубежных, разгорелись дебаты: к какому жанру отнести это произведение — приключенческой повести? детективу? или роману с использованием детективных приемов?

Не секрет, что в литературном мире иногда используют термин «детективный» для дискредитации произведения, чтобы вызвать у потенциального читателя некоторое пренебрежительное отношение, ибо жанр приключенческой и детективной литературы, какой бы талантливой она ни была, заведомо несет в себе некоторый элемент облегченности чтения и восприятия.

Поэтому возникли чисто терминологические споры и литературно-вкусовые обсуждения: в какую жанровую нишу поместить «В августе сорок четвертого...»? Ведь и сам Владимир Осипович в процессе многолетней творческой работы над произведением пересмотрел в итоге свое отношение к нему — как по определению, так и по жанру.

Из дневников В.О. Богомолова («История создания романа») наглядно прослеживается: произведение, задуманное им поначалу как приключенческая повесть для юношества, по мере накопления материала, расширения и более тщательной разработки сюжета превратилось сначала в детектив, а затем привнесенный в него психологизм и глубинное осмысление описываемых событий, обогащенные документами, вывели произведение за рамки повести, превратив в роман, который в конечном варианте уже никак нельзя было отнести ни к жанру приключений, ни к жанру детектива.

Константин Симонов, прочитавший рукопись романа еще до получения официального разрешения на публикацию, первым увидел и подчеркнул исключительную особенность романа и полностью отверг его принадлежность к популярному детективному жанру: «Это роман не о военной контрразведке. Это роман о советской государственной и военной машине сорок четвертого года и типичных людях того времени».

Такое же понимание смысла романа сложилось и в Отделе культуры ЦК КПСС (И.С. Черноуцан, А.А. Беляев), и оно абсолютно совпадало с авторской оценкой и определением; это же чувствовали цензоры, поэтому так рьяно, по-своему, отстаивали «интересы» этой государственной машины.

О неприемлемости однобокой жанровой характеристики романа созвучно высказались и зарубежные литераторы.

«В мире произведений, не имеющих литературной, человеческой и художественной ценности, есть шедевры. Таков роман Владимира Богомолова «Момент истины» («В августе сорок четвертого...»). На Кубе его роман имел ошеломляющий успех на всех читательских уровнях: и у неизменных приверженцев детективного жанра, и у студенческой молодежи, и даже у писателей. Все единодушны в его восприятии. Богомолов написал не просто хороший, а один из прекраснейших романов, который я когда-либо читал, — утверждал признанный мастер детективного жанра Луис Рохелио Ногерас, — и с моей точки зрения выдающийся роман-детектив в том понимании, что талантливое многоплановое произведение Богомолова не может быть обозначено одним жанром, как «Пармская обитель» — это роман о любви, а «Дон Кихот» — приключенческий роман».

Его поддержал и известный немецкий издатель и литературовед Леонард Кошут: «Богомолов создал нечто гораздо большее, чем гимн контрразведке, достижения которой он соотносит с общегосударственными аспектами. Это блестящий роман, который читается на одном дыхании и героев которого запомнишь четко и надолго.

Что касается определения — приключенческая это книга или роман? Ни то и ни другое, как если бы повесть Пушкина «Дубровский» отнесли к приключению, а «Преступление и наказание» Достоевского — к детективу».

В советской литературе 70—90-х годов не было более известного и знаменитого произведения, чем роман В.О. Богомолова «В августе сорок четвертого...» («Момент истины»). Он стал мировым бестселлером и был признан классикой советской и мировой литературы.

Роман стал «моментом истины» и для самого автора, вершиной его творчества, хотя сам Владимир Осипович так не считал, ибо уже вплотную приступил к работе над новым эпическим произведением «Жизнь моя, иль ты приснилась мне...», которое, как он полагал, будет главным в его творческой биографии.

За тридцать лет, прошедших после первой публикации романа, вышло сто с лишним его изданий (настоящее — 114-е) на более чем пятидесяти языках мира, и по количеству изданий и тиражей он оказался абсолютным чемпионом среди опубликованных отечественных литературных произведений.

Роман поистине стал народным.

А в Московском физико-техническом институте имени Баумана студентам даже было рекомендовано начинать изучение прикладной математики с чтения романа В. Богомолова «В августе сорок четвертого...», так как в нем представлена модель, алгоритм любого поиска, в том числе и научного: накопление экспериментального материала, информации, поиски новых данных, осмысление гипотез, отказ от некоторых зашедших в тупик идей и выбор новых, подготовка и проведение специальных экспериментов, и завершение — конечный результат.

По всей стране прошли читательские конференции книголюбов: стихийные и организованные, объединившие учащихся школ, студентов техникумов, институтов, интеллигенцию техническую и гуманитарную, рабочих, военных, пенсионеров. В архиве В.О. Богомолова хранится огромное число приглашений принять участие в подобных читательских конференциях, а также отчеты об их работе (они высылались в адреса издательств, а затем передавались автору).

Но В.О. Богомолов, человек крайне не публичный, за всю свою творческую жизнь ни разу не принял участия ни в одном публичном мероприятии: конференции, обсуждении, теле- и радиовыступлении о себе и своем творчестве, и очень редко, неохотно, только по крайней необходимости давал интервью. Вместе с тем в приватных беседах с литературоведами, критиками, журналистами был абсолютно искренен, прямолинеен, до конца откровенен, и всегда четко определял свою позицию, когда речь шла о том, что его действительно волновало или что было смыслом его жизни.

214