Сочинения в 2 томах. Том 1. Момент истины - Страница 199


К оглавлению

199

Ваш роман продуман до мельчайших подробностей, и эпизод со Сталиным — пресловутая капля воды под писательским микроскопом: небольшое дело приоткрывает механизм системы.

Вам блестяще удалось создать огромное напряжение среди обычных действий, бесплодных, подчас, усилий, а в конце, доведя это напряжение до апогея, внешне простыми средствами раскрыть внутреннее состояние героя, который самостоятельно, один должен спровоцировать противника и тем самым обнаружить себя.

Можно Вас поздравить: в 1974 г. показать такое, опубликовать — это настоящий успех...


В.В. Овечкин, геолог (г. Ташкент)

27 марта 1978 г.

Спасибо Вам за «Зосю», «Ивана» и особенно «В августе сорок четвертого...». Жестокая, скупая, беспощадно правдивая проза. Лишенная внешнего проявления авторских эмоций, как она будоражит чувства читателя, какие вызывает ассоциации!.. Вы оставляете место для воображения читателя на то, что в Вашем романе подспудно еще несколько романов.

Например, жена Васюкова, которая «убегла в город с фелшаром». У Чаковского ее бы замучили немцы, у А. Иванова она бы геройски погибла в бою, а у Вас — «убегла в город с фелшаром». Сошлась с окруженцем, видно, крепко полюбила его, если и сынишку родила, и все тяготы жизни в партизанском отряде переносила, и... И вот пришли наши. Казалось, теперь можно вздохнуть. А жизнь стала еще круче — банды, зверские убийства. Вот еще роман, да такой, что и не знаешь, сможешь ли безоговорочно осудить эту женщину?

А какой сынишка Васюкова — безрукий мальчонка с улыбчивой замурзанной мордашкой, цепким кулачком! И Алехин не сглатывает тугой комок, не лезет в карман за кусочком сахара, а «Алехин был несентиментален и за войну перевидал всякое...» — это шедевр, это читатель сглатывает тугой комок.

Игорь Аникушин написан так здорово, что даже кто-то из критиков вслед за Таманцевым назвал его пижоном (для критиков такое простодушие непростительно).

И все-таки раздражение Таманцева и недоумение Блинова мне передались — какая же Вы умница! Когда Аникушин погибает, мне становится не столько жаль его, сколько того, что он погиб, не успев переменить мнения об Алехине, Таманцеве и Блинове, которых я полюбил; погиб, продолжая считать их такими же дуболомами, как тот особист, по которому он судит всех работников «Смерш».

Оперативные документы... Страницы, полные драматизма, сменяются хроникой, подлинными документами: возьмете за душу, сожмете и отпустите, потом опять сожмете. Оперативные документы у Вас не только и не столько помогают развитию сюжета, сколько служат эмоциональными отдушинами!

Как большой автор, столь завладевший вниманием, Вы даже малость озоруете, что можете позволить себе до-о-олгую паузу: «...Сахар заменить кишмишем из расчета...». Ах, как здорово!

...Отменно подобраны фамилии. Особенно молодецкая фамилия Таманцев. И хорошо, что он из Новороссийска. Вы и здесь избежали расхожести: а как соблазнительны были бы одессизмы, которые бы одешевили образ. О Сталине написано здорово. То, что нужно, и так, как нужно.

...Хорошо, что не появился фильм. Я против экранизации литературных произведений, особенно талантливых. У Вас появится столько соавторов, сколько читателей.

Вам природа подарила волшебный дар — способность, глядя на чистый лист бумаги, вообразить и создать портреты героев, их походку, голоса, манеру говорить, интересы, каждый видит своего Таманцева (Алехина, Блинова и т.д.). ...Зритель фильма — не творец, не соавтор, а потребитель. И неблагодарная вещь — экранизация, кино все преподносит зрителю на тарелочке режиссера. Если зритель читал роман, то в фильме увидит не так, как он себе представлял, и это вызовет неприятие фильма. А если он сначала посмотрел фильм, а потом прочтет роман — будет еще хуже; кино оказывает читателю медвежью услугу — преподносятся зрительные стереотипы и наглухо давит творческое воображение.

... Ваш замечательный роман будет жить самостоятельно, не портите впечатления экранизацией даже сверхталантливым режиссером. Никто из них не сможет вложить душу так, как это сделали Вы.


В. Соляников, химик (Московская обл., пос. Черноголовка)

12 февраля 1980 г.

... 10 или 20 раз прочитал роман, и буду еще читать...

Ваша книга достойный представитель нашего времени в русской классической литературе. Горд тем, что в России есть писатель, который на таком уровне знания жизни и войны, на таком накале сработавший чудо-книгу, в которой ничего нельзя ни переставить, ни отнять, ни прибавить. Она призывает и помнить, и думать, последнее особенно отчетливо видно по Игорю Аникушину.

...Для меня живы не только главные герои — Алехин и его ребята, Поляков и Егоров, но и Басос с Хрусталевым, убитые до начала действия романа; Юлия и Казимир Павловский (это — характер интересный); Борискин, Гусев и Коляныч, изготавливающий портсигар за бутылку, с надписью «Смерть фаш... оккуп...».

Только подумать: руками этих простых шоферов, механиков тоже «доворачивалось» колесо войны...

Не буду перечислять сильных мест романа — я не нашел слабостей. Все на месте, мелочи точны, крупные детали — до мелочей отделаны. Впечатление такое, что слова, поднятые ветром, сами легли в книжку в неповторимом варианте, приоткрыв одну из ушедших тайн, показав все живо, ярко. ...Окулич — это открытие. Каким только не выходил человек из-под штампа войны, но Окулича ни у кого из писателей нет.

199