Сочинения в 2 томах. Том 1. Момент истины - Страница 167

167

— Благодарю вас, — негромко и, как показалось Егорову, (с издевкой) с усмешкой ответил Таманцев.

— Молчать! — побагровев, вскричал Егоров и, вскинув ладонь к матерчатому козырьку, почти прорычал: — Десять суток строгого ареста! — И чувствуя, что сейчас опять сорвется, как это случилось два дня назад, отвернулся и быстро пошел к крыльцу дома.

— Двадцать, сорок суток! — услышал он за спиной выкрик Таманцева. — Плевал я на все!

— Что?! Да как вы смеете?! — Егоров стремительно обернулся. Он увидел искаженное болью и ненавистью лицо Таманцева, вдруг успокоился и, вспомнив (спохватясь) о самом главном, спросил:

— А где Басос?

— Здесь, — срывающимся голосом проговорил Таманцев, махнув рукой в сторону кузова, и с отчаянием закричал: — Убили Басоса... 1965 г.

ОБСУЖДЕНИЕ. ДРУГИЕ МНЕНИЯ

(Вторая часть 50-й главы)

Майор Кирилюк

По обычаю военной контрразведки в обсуждении доложенного Поляковым первым следовало высказаться младшему по званию и должности, чтобы мнение старших не оказывало влияния на его точку зрения. Когда Поляков кончил говорить и неторопливо сел на стул у торца письменного стола, Мохов и Егоров почти одновременно посмотрели на майора Кирилюка и тот, глядя на лежавший перед ним лист бумаги, сверху донизу густо, вразброс, исписанный чернильными и карандашными заметками, начал говорить:

— Я внимательно выслушал подполковника, ознакомился с документами и, мягко говоря, удивлен!.. Ставка производит интенсивную переброску войск... В условиях такой передислокации, в условиях предстоящих стратегических ударов, — подчеркнул Кирилюк, — малейшие разведывательные каналы должны перекрываться немедленно! Между тем, в тылах фронта около месяца активно действует сильная резидентура противника, а эффективных мер к пресечению ее работы до сих пор не принято. Рация пеленговалась четырежды: один раз из Шиловичского леса и трижды из других мест, однако даже вызывная частота не была установлена. Так что же это, спрашиваю я себя, — недосмотр, медлительность или халатность?! И в любом случае — безответственность!..

— Вы несколько преувеличиваете, — поморщился Мохов.

Егоров с интересом посмотрел на Кирилюка.

— Ничуть! Я никогда и ничего безапелляционно не утверждаю. Из доклада подполковника Полякова стало ясно, что фактически имеются две зацепки, и те не разрабатываются в темпе, а мусолятся! Мое мнение — это не розыск, а мышиная возня! Если оставить оплошности и недоделки, самое удивительное, что большинство розыскных действий основано на интуиции; не на фактах, а на предположениях! Подполковник Поляков предполагает, что в северной части Шиловичского леса есть тайник, в котором спрятана рация. Это опять-таки всего-навсего предположение — хрупкое, шаткое и ничем не обоснованное, одна из маловероятных версий, но на этом построен план поимки. Между тем основное внимание группы розыскников направлено на этот массив: решение, с моей точки зрения, выглядит неубедительным и поспешным. А если версия окажется ложной? И почему по столь ответственному делу работает всего одна группа? Вместо того, чтобы усилить группу, взяли розыскника...

— Я не склонен пока делать категорические выводы, — перебил Кирилюка Мохов и заметил, — но ощущение некоторой пробуксовки возникает — группа Алехина неделю занималась лесом под Столбцами.

— А результат?! В предположениях контрразведки фронта, на которых основывается план реализации дела, имеется существенный и крайне опасный методологический изъян: то, что кажется более вероятным, принимается за абсолютную истину, за то, что наверняка должно произойти, хотя в жизни нередко случается и менее вероятное. Ведь случается? — спросил Кирилюк Полякова.

— Да, бесспорно, — согласился подполковник.

— Вот видите! Далее... В Каменке у Павловского — родная тетка, однако засада устроена на хуторе, где живет бывшая батрачка его отца... Почему? Капитан Алехин, как мне известно, предполагает, что ребенок у нее от Павловского. Допустим, это действительно так, но домысливать здесь человеческие чувства, ну извините!.. А старшему группы, да и начальнику отдела, Павловский, видимо, рисуется любящим заботливым папашей. Предположение сентиментальное, идущее от полного непонимания личности изменника и шпиона Павловского! Неверное не только психологически, но и с классовых позиций! А оно, как ни печально, определило выбор объекта для засады.

Поляков, не поднимая глаз на Кирилюка, недоуменно пожал плечами.

— Что вы предлагаете? — спросил Мохов Кирилюка. — У вас есть конкретные предложения?

— Да. Во-первых, прежде всего следует решительно активизировать розыск. Для этого считаю необходимым принять организационные меры в отношении Алехина и его группы. Нужно немедленно — для пользы дела! — подчеркнул Кирилюк — отстранить всех троих от розыска с назначением строгого расследования и обязательным упоминанием в приказе о суде военного трибунала! Даже если они и не заслужили наказания, но результата ведь нет! И ничего страшного не произойдет, если несколько суток они пробудут в подвешенном состоянии. Оговорюсь сразу: вовсе не обязательно предавать их суду, да и расследование производить, возможно, не следует, но приказ этот нужно сейчас же довести до сведения всего оперативного состава. Психологический эффект этого мероприятия, такой меры гарантирован! Мы припугнем не только группу! Все остальные тоже почувствуют свою ответственность в случае отсутствия результата. И как почувствуют — реально, обнаженно! Это активизирует, оживит розыск. Поверьте, чтобы избежать наказания, избежать такой же участи, все из кожи вон будут лезть.

167